Неточные совпадения
Зурин дал мне
отпуск. Через несколько
дней должен я был опять очутиться посреди моего семейства, увидеть опять мою Марью Ивановну… Вдруг неожиданная гроза меня поразила.
На следующий
день, 26 июля, опять дождь. Нельзя разобраться, где кончается туман и где начинаются тучи. Этот мелкий, частый дождь шел подряд трое суток с удивительным постоянством. Терпение наше истощилось. Н.А. Десулави не мог больше ждать.
Отпуск его кончался, и ему надлежало возвратиться в Хабаровск.
Тот же
день стал он хлопотать об
отпуске и через три
дня был уж на большой дороге.
Я помню одного студента-малороссиянина, кажется Фицхелаурова, который в начале холеры просился в
отпуск по важным семейным
делам.
Юсупов рассудил
дело вмиг, отчасти по-барски и отчасти по-татарски. Он позвал секретаря и велел ему написать
отпуск на три года. Секретарь помялся, помялся и доложил со страхом пополам, что
отпуск более нежели на четыре месяца нельзя давать без высочайшего разрешения.
Прогоны выдаются уходящим в отставку, а также берущим
отпуск по истечении 5-10 лет со
дня поступления на службу; последние могут не уезжать, так что прогоны играют роль пособия или награды.
С той минуты, как я узнал, что Пушкин в изгнании, во мне зародилась мысль непременно навестить его. Собираясь на рождество в Петербург для свидания с родными, я предположил съездить и в Псков к сестре Набоковой; муж ее командовал тогда дивизией, которая там стояла, а оттуда уже рукой подать в Михайловское. Вследствие этой программы я подал в
отпуск на 28
дней в Петербургскую и Псковскую губернии.
Между тем как товарищи наши, поступившие в гражданскую службу, в июне же получили назначение; в том числе Пушкин поступил в коллегию иностранных
дел и тотчас взял
отпуск для свидания с родными.
Он, не долго думая, объяснился с Беком в том роде, что так как он, Бек, не может позволить ему, Лобачевскому, завести приватную медицинскую школу для женщин, которая никому и ничему мешать не может, то, в силу своего непреодолимого влечения к этому
делу, он, Лобачевский, не может более служить вместе с ним, Беком, и просит
отпуска.
Прошла неделя. Розанов получил из Петербурга два письма, а из больницы
отпуск. В этот же
день, вечером, он спросил у девушки свой чемоданчик и начал собственноручно укладываться.
На другой
день к обеду действительно все сборы были кончены, возок и кибитка уложены, дожидались только отцова
отпуска. Его принесли часу в третьем. Мы должны были проехать несколько станций по большой Казанской дороге, а потому нам привели почтовых лошадей, и вечером мы выехали.
Первым
делом Вихрова, по прочтении этого письма, было ехать к губернатору с тем, чтобы отпроситься у него в
отпуск в Петербург.
Это изречение имел он в виду и при женитьбе, а именно: выпросился в двадцативосьмидневный
отпуск с тем, чтобы всецело посвятить это время потехе, а затем с свежею головой приняться за
дело.
Но так как за ним скрывались интересы очень существенные, то он возобновился и на другой
день, и вообще повторялся в течение всех двадцати восьми
дней, покуда длился
отпуск Терпугова.
Однако он решился не оставлять этого
дела и сегодня же посылает просьбу о разрешении и ему
отпуска в Петербург.
Будущие второкурсники (господа обер-офицеры) обыкновенно
дня за три до производства отпускаются в
отпуск до начала августа, когда они в один и тот же
день и час должны будут прибыть в училищную приемную и, лихо откозыряв дежурному офицеру, громко отрапортовать ему...
«Без
отпуска», карцер, дежурства и дневальства вне очереди так и сыпятся из него в несчастливые для юнкеров
дни.
Но наступает время, когда и травля начальства и спектакли на открытом воздухе теряют всякий интерес и привлекательность. Первый курс уже отправляется в
отпуск. Юнкера старшего курса, которым осталось
день, два или три до производства, крепко жмут руки своим младшим товарищам, бывшим фараонам, и горячо поздравляют их со вступлением в училищное звание господ обер-офицеров.
Весь
день терзался Александров нестерпимой мукой праздного ожидания. Около восьми часов вечера стали приходить из
отпуска юнкера, подымаясь снизу по широкой лестнице. Перекинувшись телом через мраморные перила, Александров еще издали узнал Венсана и затрепетал от холодной дрожи восторга, когда прочитал в его широкой сияющей улыбке знамение победы.
В субботу юнкеров отпустили в
отпуск на всю неделю Масленицы. Семь
дней перерыва и отдыха посреди самого тяжелого и напряженного зубрения, семь
дней полной и веселой свободы в стихийно разгулявшейся Москве, которая перед строгим Великим постом вновь возвращается к незапамятным языческим временам и вновь впадает в широкое идолопоклонство на яростной тризне по уходящей зиме, в восторженном плясе в честь весны, подходящей большими шагами.
На
днях выборы вакансий, производство, подпоручичьи эполеты, высокое звание настоящего обер-офицера. Фараоны где-то вдали, внизу, в безвестности и забвении. И они чрезвычайно были обрадованы, когда
дня за три до производства старшего курса в первый офицерский чин их распустили в
отпуск до конца августа.
— Эт-то что за безобразие? — завопил Артабалевский пронзительно. — Это у вас называется топографией? Это, по-вашему, военная служба? Так ли подобает вести себя юнкеру Третьего Александровского училища? Тьфу! Валяться с девками (он понюхал воздух), пить водку! Какая грязь! Идите же немедленно явитесь вашему ротному командиру и доложите ему, что за самовольную отлучку и все прочее я подвергаю вас пяти суткам ареста, а за пьянство лишаю вас
отпусков вплоть до самого
дня производства в офицеры. Марш!
Однажды юнкер Александров был оставлен без
отпуска за единицу по фортификации. Скитаясь без
дела по опустевшим залам и коридорам, он совсем ошалел от скуки и злости и, сам не зная зачем, раскалил в камине уборной докрасна кочергу и тщательно выжег на красной фанере огромными буквами слово «Дрозд».
Я отправился в канцелярию, и только вышел, встречаю знакомого генерала А.Д. Мартынова, начальника штаба, в те
дни замещавшего наказного атамана, бывшего в
отпуску. Я ему сказал, что иду в канцелярию за справками.
— Это уж мое
дело!.. Он ближайший друг Егора Егорыча!.. Но я спрашиваю о том, как я должен ехать?.. Не
отпуска же мне испрашивать?.. И черт его знает, когда он еще придет ко мне!..
Ей был дан
отпуск, и она уже заранее распределила все время его и назначила
день отъезда из Головлева.
Через
день учитель Препотенский с
отпуском и бедными грошами в кармане бежал из города, оставив причину своего внезапного бегства для всех вечною загадкой.
— Это значит, что я от вас отхожу. Живите и будьте счастливы, но на
отпуске еще последнюю дружбу: черкните начальству, что, мол, поп, про которого писано мной, забыв сегодня все уважение, подобающее торжественному
дню, сказал крайне возмутительное слово, о котором устно будет иметь честь изложить посылаемый мною господин Термосесов.
Он не торчал
день и ночь при крестьянских работах, не стоял часовым при ссыпке и
отпуске хлеба; смотрел редко да метко, как говорят русские люди, и, уж прошу не прогневаться, если замечал что дурное, особенно обман, то уже не спускал никому.
Рассказывал им за меня всё Постельников, до упаду смеявшийся над тем, как он будто бы на сих
днях приходит ко мне, а я будто сижу на кровати и говорю, что «я дитя кормлю»; а через неделю он привез мне чистый
отпуск за границу, с единственным условием взять от него какие-то бумаги и доставить их в Лондон для напечатания в «Колоколе».
В этот же
день, возвращаясь домой после завтрака на Арбатской площади, в пирожной лавке, мы встретили компанию возвращавшихся из
отпуска наших юнкеров, попали в трактир «Амстердам» на Немецком рынке, и к 8 часам вечера от четвертной бумажки у меня в кармане осталась мелочь.
На сих
днях я беру
отпуск и уезжаю понюхать другого воздуха.
Пришло несколько офицерчиков, выскочивших на коротенький
отпуск в Европу и обрадовавшихся случаю, конечно, осторожно и не выпуская из головы задней мысли о полковом командире, побаловаться с умными и немножко даже опасными людьми; прибежали двое жиденьких студентиков из Гейдельберга — один все презрительно оглядывался, другой хохотал судорожно… обоим было очень неловко; вслед за ними втерся французик, так называемый п' ти женом грязненький, бедненький, глупенький… он славился между своими товарищами, коммивояжерами, тем, что в него влюблялись русские графини, сам же он больше помышлял о даровом ужине; явился, наконец, Тит Биндасов, с виду шумный бурш, а в сущности, кулак и выжига, по речам террорист, по призванию квартальный, друг российских купчих и парижских лореток, лысый, беззубый, пьяный; явился он весьма красный и дрянной, уверяя, что спустил последнюю копейку этому"шельмецу Беназету", а на
деле он выиграл шестнадцать гульденов…
Муров. Я и сам еще не знаю; месяца на два, а может быть, и больше. Как
дело кончится в сенате… Я уж и
отпуск взял.
В один
день, наконец, он высказал генералу свою просьбу об
отпуске.
Сорин. Значит, опять всю ночь будет выть собака. Вот история, никогда в деревне я не жил, как хотел. Бывало, возьмешь
отпуск на двадцать восемь
дней и приедешь сюда, чтобы отдохнуть и все, но тут тебя так доймут всяким вздором, что уж с первого
дня хочется вон. (Смеется.) Всегда я уезжал отсюда с удовольствием… Ну, а теперь я в отставке, деваться некуда, в конце концов. Хочешь — не хочешь, живи…
Свадьба Матвеевых справлена была самым скромным домашним образом, и ввиду кратковременного
отпуска, молодые на другой же
день в подаренной им отцом коляске с четверкою лошадей, кучером и горничной отправились на своих в Киев, куда прибыли только на десятый
день.
И из-за этого у нас была тяжелая ссора ночью. Убедил ее не делать этого. Здешнему персоналу я сообщил, что я болен. Долго ломал голову, какую бы болезнь придумать. Сказал, что у меня ревматизм ног и тяжелая неврастения. Они предупреждены, что я уезжаю в феврале в
отпуск в Москву лечиться.
Дело идет гладко. В работе никаких сбоев. Избегаю оперировать в те
дни, когда у меня начинается неудержимая рвота с икотой. Поэтому пришлось приписать и катар желудка. Ах, слишком много болезней у одного человека.
Выход их будто бы в самом
деле был похож на побег: об
отпуске их из частей старались не говорить — их будто куда-то «послали», и потом они совсем скрылись, избежав, таким образом, еще многих других неприятностей.
На службе он в таком состояни невозможен, но его любит великий князь, и если вы согласитесь сказать об этом генералу
Дену, то он, вероятно, напишет в Петербург и исходатайствует ему у великого князя продолжительный
отпуск и средства для излечения.
Приняв такое намерение, он еще ранним утром выпросился в
отпуск, с тем чтобы на другой же
день уехать, и велел Марфе сказать об этом жене.
Дело в том, что плодородные губернии были отдалены от места заграничного
отпуска хлеба, а пути сообщения были в самом жалком состоянии.
На другой же
день он подал в
отпуск и отставку и сказался больным, чтобы никого не видеть, и поехал в деревню.
— Вот вам люди! — продолжал он, обращаясь к окну, из которого виднелась городская площадь, усыпанная, по случаю базара, народом. — Позови обедать, — так пешком прибегут! Покровительство нужно, — на колени, подлец, встанет, в грязи в ноги поклонится! А затей что-нибудь поблагороднее, так и жена больна и в
отпуск надобно ехать… Погодите, мои милые, дайте мне только
дело это кончить: в калитку мою вы не заглянете…
— На
днях кончается срок моего
отпуска.
На шестой или седьмой
день после свидания с еврейкой, утром Крюков сидел у себя в кабинете и писал поздравительное письмо к тетке. Около стола молча прохаживался Александр Григорьевич. Поручик плохо спал ночь, проснулся не в духе и теперь скучал. Он ходил и думал о сроке своего
отпуска, об ожидавшей его невесте, о том, как это не скучно людям весь век жить в деревне. Остановившись у окна, он долго глядел на деревья, выкурил подряд три папиросы и вдруг повернулся к брату.
В тот же
день приехал из Петербурга в недельный
отпуск сын-офицер, и хотя сам он не придавал никакого значения своему необычному приезду, был шутлив и весел, но чувствовалось, что привлекла его сюда все та же непонятная забота о губернаторе. О событии он отозвался очень легко и передал, что в Петербурге восхищаются мужеством и твердостью Петра Ильича, но настойчиво советовал вытребовать сотню казаков и вообще принять меры.
— Ты, — я говорю, — тогда, Дмитрий Никитич, как еще офицером в
отпуск приезжал, так говорил, что именье твоей теперешней супруги в
деле; выиграно оно или нет еще?
— А так и так, говорит, полком ныне командую, в Польше стоим, а сюда в двадцативосьмидневный
отпуск по
делам прикатил.
В эти
дни Ашанин говорил со многими старыми матросами, ожидавшими после возвращения в Россию отставки или бессрочного
отпуска, и ни один из них, даже самых лихих матросов, отличавшихся и знанием
дела, и отвагой, и бесстрашием, не думал снова поступить по «морской части». Очень немногие, подобно Бастрюкову, собирались в деревню — прежняя долгая служба уничтожала земледельца, — но все в своих предположениях о будущем мечтали о сухопутных местах.